Обратный эффект или хотели как лучше… Колонка Юрия Воронова

В предыдущей статье мною было вскользь упомянуто, что новые мосты через Обь увеличивают, а не уменьшают дорожные пробки в Новосибирске. Здесь мы касаемся более общей проблемы, состоящей в том, что от мер, нацеленных на положительный эффект, очень часто получается эффект обратный, отрицательный. И мосты — лишь частный и совсем не главный пример подобных мер

Не буду затрагивать подробно разобранный обратный эффект от санкций против России и обратный эффект от продвижения приносящей новые загрязнения «зелёной энергетики», который всё ещё изучается. Остановлюсь на примерах разного масштаба, отчасти сопоставимых с эффектами заторов на дорогах после строительства очередного моста через Обь.

Незаконная сдача металлолома

Начнём с масштабов небольшой величины. В прошлом году в Татарстане и Башкортостане решили бороться с незаконной сдачей металлолома, стали выявлять пункты сбора металлолома, работающие без лицензий, принимать карательные меры против сборщиков. В результате упали общие объёмы сбора металлолома, в том числе и по легальным каналам.

Результат справедливых мер настолько усложнил ситуацию на рынке металлолома, что стали задумываться об остановке отдельных цехов металлургических предприятий. А причина сложившейся ситуации состояла в том, что одни и те же люди, собрав металлолом, сдавали его либо в пункты официально существующие, либо в пункты, не имеющие лицензии.

И в тех и в других пунктах сдачи металлолома нет рыночных отношений. Есть установленная (официально или нет) цена по весу, но оценка всегда неоднородного по качеству лома целиком на совести приёмщика, понимающего, что проконтролировать его невозможно. Поэтому «своему» человеку можно назначить одну цену, стороннему — другую. Сторонний в обиде уходит на другой пункт приёма, который, вполне возможно, работает без лицензии.

При планировании мер по пресечению незаконных каналов сдачи металлолома исходили из предположения, что в этой сфере сложились нормальные рыночные отношения. Но если бы до принятия этих мер провели хотя бы минимальное социологическое исследование, результаты опроса подсказали бы, что можно было бы предпринять помимо запретов и преследований, например снизить арендную плату и налоги с официальных пунктов приёма металлолома или ещё что-нибудь.

Экономия на световой рекламе

Меня всегда забавляла ситуация, когда после установки световой рекламы в торговой фирме начинают экономить электроэнергию и рекламу отключают. Так бы и размышлял об этом лениво время от времени, но тут пришла новость из ФРГ. В борьбе против поставок любой энергии из России вице-канцлер, министр по делам экономики и защиты климата Роберт Хабек рекомендовал отключение наружной рекламы и неоновых вывесок в Германии как важную меру экономии электроэнергии.

Но немецкие экономисты выяснили, что экономией здесь и не пахнет. Во-первых, отключение наружной рекламы отрицательно скажется на доходах рекламного бизнеса. А по сравнению с этими доходами денежный эквивалент расходов электроэнергии на подсветку и светящиеся рекламные буквы составляет ничтожную величину.

Во-вторых, конструкции многих экранных панелей таковы, что если они не работают, то начинается запотевание и быстрый их износ. И расходы на переоснащение панелей и вывесок в соответствии с новыми техническими требованиями превысят любую возможную экономию затрат на потребляемую электроэнергию.

Наконец, в-третьих, без световой рекламы во многих случаях могут снизиться и доходы заказчиков рекламы. Ведь они её оплачивали не для собственного развлечения, а как раз для увеличения доходов. Как-то эта сторона проблемы ушла от внимания вице-канцлера ФРГ. Он-то хотел сделать как лучше, как снизить зависимость от импорта. А получилось…

Роботы и ручной труд

Очень показательным считаю другой эффект, а именно — результат внедрения роботов в промышленное производство. Многочисленными исследованиями показано, что если роботы внедряются без проработанных процедур их обслуживания, то доля ручного труда не уменьшается, а увеличивается. Лично мне пришлось в советское время сталкиваться с этим, участвуя во внедрении роботов на двух новосибирских предприятиях. Но были и статистические исследования на общесоюзном уровне, результаты которых у многих вызывали недоумение.

А причина была в том, что вокруг неподвижного робота, стоящего рядом со станком или прессом, должна была суетиться бригада подсобных рабочих, которые не просто подвозили заготовки и увозили детали, но и должны были укладывать заготовки в стопки, доступные для руки робота, заботиться, чтобы в зоне доступности всегда были заготовки. Эта же бригада должна была понимать, что робот не должен простаивать и не способен терпеть, если есть запаздывание или если накопилась куча готовых деталей.

По этим причинам после установки робота у станка численность подсобных рабочих возрастает зачастую вдвое. Вместе с тем, в учебниках продолжают рассказывать, что благодаря роботизации мы все скоро окажемся в постиндустриальной экономике, где не будем пачкать руки о металл и смазку, а сидеть чистенькими за письменным столом.

Но может получиться так, что испачканных рук станет больше.

Разделение генерации и транспортировки энергии

Одно из последствий бурных 1990-х годов — реформа энергосистемы РФ. В рамках этой реформы прошло разделение компаний энергетического комплекса на генерирующие, транспортные, диспетчерские и сбытовые. Замысел был принципиальным для создания рыночной инфраструктуры в российской энергетике по зарубежным образцам. Сетевая компания приобретает электроэнергию у того, кто дешевле её продаст, возникает конкуренция между компаниями, генерирующими электроэнергию. Конкуренция заставит беспокоиться о невысокой цене. В общем, хотели как лучше.

Сделано это было без учёта того, что до того все участники рынка работали в условиях тотальной монополизации. А тут получилась адская смесь. Компании, генерирующие электроэнергию, конкурируют на рынке электроэнергии. Но конкуренция у них урезанная, поскольку затруднены перетоки электроэнергии из одной региональной системы в другую. Компания, передающая электроэнергию — явный монополист, никому в голову не придёт строить параллельные сети и потом конкурировать с ней.

На это ещё накладывается совместная выработка электроэнергии и тепла на ТЭЦ.

Электроэнергию покупают и продают на рынке, а цены на тепловую энергию регулирует государство. Да и спрос на тепло сезонный.

А поверх всего на эти проблемы наложено стремление построить экономику ещё более рыночную, чем у кого-либо. Как следствие этого стремления разделение генерации и транспортировки энергии доведено до запрета генерирующим компаниям строить и эксплуатировать собственные линии электропередач. Ну ладно эксплуатировать, а строить-то почему запрещено? Ведь установлено, что линии электропередач, вводимые генерирующими компаниями, могут быть более прибыльны, чем аналогичные линии, вводимые специализированными сетевыми компаниями.

Приведу слова известнейшего советского и российского учёного-энергетика, лауреата премии имени Г. М. Кржижановского 2020 года Виталия Васильевича Бушуева: «Основной недостаток сегодняшней ситуации заключается в том, что при переходе на чисто рыночные субъектные отношения мы выделили отдельно производителя, отдельно распределителя, отдельно поставщика, отдельно потребителя электроэнергии.

К сожалению, поставив этих субъектов на разные точки, на разные места, мы создали совершенно ненужную конфронтационную ситуацию, когда каждый, решая свои частные вопросы, по сути дела максимизирует свою прибыль. В итоге происходит уход от конечного результата. А конечным результатом энергетики является обеспечение эффективности нашего энергоснабжения, то есть энергоснабжения потребителя.

Эффективность включает в себя два понятия: дешевизна и надежность энергоснабжения». Могу добавить ещё один параметр – качество электроэнергии, оно также не стало лучше. Приведу только один из параметров качества.

Практически ни одна из тепловых и атомных электростанций ЕЭС России не осуществляет полноценного регулирования частоты как одного из основных показателей качества электрической энергии. А уход от частоты в 50 герц — это повышенный износ оборудования, отказы техники и понижение мощности приборов.

Итак, результатом разделения энергетической цепочки на звенья с разным рыночным статусом было снижение эффективности российской энергетики, а не её повышение. Опять же, хотели как лучше, чтобы было, как у «больших мальчиков».

Повышение пенсионного возраста

Повышать возраст выхода на пенсию — мера вынужденная из-за того, что население стареет и численность пенсионеров постоянно возрастает. При этом в расчётах исходят из того, что все люди продолжат работать к этому возрасту. По данным Пенсионного фонда, сейчас только 64 процента работников, достигших пенсионного возраста, уходят на пенсию, остальные продолжают трудиться.

Тем не менее, то, что рабочие места заняты, вызывает проблемы с трудоустройством молодёжи. Если сыну или внуку сложно устроиться на работу, то родители, деды и бабушки решают ещё немного поработать. Тем самым нетрудоустроенная молодёжь продолжает от них зависеть и на этом основании решает ещё дольше искать работу. Бюджетные расходы, сэкономленные благодаря повышению пенсионного возраста, приходится тратить на пособия по безработице для этой молодежи.

Повышение пенсионного возраста даёт лишь краткосрочный эффект снижения бюджетных расходов, который обычно длится не более, чем три года.

После этого начинается прирост бюджетных расходов, связанный не только с тем, что население продолжает стареть и выходящих на пенсию становится всё больше, но и с возросшими благодаря пенсионной реформе расходами на помощь бедным и на пособия по безработице. Вся эта процедура напоминает рассказ барона Мюнхгаузена о том, как он спускался с Луны, отрезая канат сверху и наставляя его снизу.

Разработка методов сокращения или даже ликвидации бюджетного дефицита любыми способами, включая повышение пенсионного возраста, заслоняет проблему того, что представляет собой этот макроэкономический параметр. Давайте разберёмся.

Дефицит бюджета

Для понимания обратного эффекта, присутствующего во многих сферах экономической деятельности, можно рекомендовать обратиться к книге Нобелевского лауреата по экономике 1996 года Уильяма Викри «15 заблуждений финансового фундаментализма». Приведу пару заблуждений, какие показались мне особо интересными.

Дефицит бюджета часто рассматривается как факт достойной осуждения расточительности средств, нанесение ущерба будущим поколениям, кому придётся оплачивать этот долг.

Вывод делается по аналогии с долгами и кредитами физических лиц. Сама эта аналогия — заблуждение. Дефицит бюджета означает увеличение дохода налогоплательщиков, а следовательно, их более высокую покупательну

способность, что, в свою очередь, будет стимулировать развитие экономики.
В действительности благодаря этому долгу нынешние работники могут больше зарабатывать и возрастают их накопления. Благодаря этому, снижается бремя расходов детей и внуков на своих родителей и их родителей пенсионного возраста.

Одновременно ошибочным было бы считать, что если у людей много денег, то это стимулирует инвестиции и экономический рост. Неверно допущение, что деньги, не расходуемые на потребление, обязательно будут направлены на накопление капитала. Сбережения населения — следствие накопления капитала, а не его причина, поскольку доход от накопления капитала служит источником дополнительных сбережений.

А вот сбережения не всегда приводят к последующему росту капитала безотносительно какого — частного, семейного или всей страны. Они могут просто лежать дома на всякий случай. По осторожной оценке Центрального банка, граждане России хранят только в наличной иностранной валюте 105,4 млрд долларов по состоянию на 1.02.2023 года. А это ещё далеко до периода отпусков.

При официальном курсе доллара на ту же дату в 70,5 рублей получается, что в «кубышках» хранится почти 7,5 трлн рублей. Это 27 процентов всех инвестиций в стране по прогнозу на 2023 год.

К тому же деньги населения могут лежать в банке, который вместо предоставления кредитов занимается игрой на фондовой или валютной бирже. Это напоминает ситуацию с мостом, который построили, но съезды с него никуда не ведут.

Борьба с инфляцией

Переоценка инфляции приводит к тому, что борьба против инфляции становится борьбой против экономики. Полагают, что, если цены перестанут расти, доход человека будет увеличиваться. Но по факту это коснётся лишь тех, кто хранит наличные деньги под матрасом или в консервных банках.

Главное бремя инфляции связано не с её последствиями, а с безработицей, вызванной попытками контролировать инфляцию мерами, приводящими к сокращению платежеспособного спроса. Сокращается спрос, свёртывается бизнес, сокращаются доходы.

Во многом в негативных последствиях борьбы с инфляцией виновато разделение задач ведомств. За борьбу с инфляцией отвечает центральный банк, за темпы экономического развития — другие властные структуры.

На верхнем уровне взвешивают, что наиболее опасно. И чаще всего максимально опасной считают инфляцию, а не низкие темпы экономического роста. И присоединяются к борцам с инфляцией. В результате в экономику приходит острейший дефицит денежно-кредитных ресурсов. У предприятий складывается нехватка оборотных средств, экономическая активность свёртывается.

В заключение — об одном обратном эффекте на международном уровне

Нет, если я уж обещал не касаться санкций против России и зелёной энергетики, обещание своё сдержу. Но от рассказа об одном недавнем эпизоде удержаться нет сил.

Чтобы подкосить своих европейских конкурентов, в США были введены налоговые льготы для бизнеса, что добавило этой стране привлекательность для инвесторов в дополнение к уже существовавшей дешевизне энергии. Расчёт был на то, что немецкие и французские фирмы снимутся и начнут переносить своё производство в США. Так оно сейчас и происходит.

Но что означает для местного американского бизнеса приезд в страну тысяч грамотных и работящих инженеров со своими передовыми технологиями и другими наработками? Для кого-то это будет очень полезно, но не для всех. Для инновационного бизнеса это оказалось тяжёлым ударом.

Даже если бы бомбардировщик, пролетающий над Кремниевой долиной, нечаянно уронил атомную бомбу, он нанёс бы местным инновационным компаниям меньший ущерб, чем приход в страну европейского инновационного бизнеса. И не стоит удивляться тому, что новый финансовый кризис в США начался именно с Банка Кремниевой долины, одного из основных кредиторов американского инновационного бизнеса. Ведь он кредитовал местные венчурные проекты без учёта того, что на рынке появятся новые конкуренты. В общем, хотели как лучше…
И тут прошу не подозревать, что у меня появляется чувство злорадства, мол, так им и надо. Совсем нет. Они же искренне хотели как лучше.

На мой взгляд, примеры разнообразных обратных эффектов должны воспитывать в нас снисходительность в отношении тех, кто принимает решения. Следует постепенно продвигаться от оценок типа: «Ну что за дураки!» и двигаться к пониманию того, что «С кем не бывает!». Но на полдороге хорошо бы остановиться и подумать: «А каким бы мог быть лучший вариант?».

Юрий Воронов