Игорь Цвирко: Без нового зрителя можно остаться с пустым залом

23 февраля на сцене в НОВАТа премьер Большого театра, лауреат XII Международного конкурса артистов балета и хореографов в Москве, удостоенный приза «Душа танца» и Международной балетной премии Dance Open исполнит заглавную партию. Это легендарный балет Арама Хачатуряна «Спартак» в хореографии Юрия Григоровича. Игоря Цвирко хорошо знает и любит новосибирская публика — он не раз танцевал на сибирской сцене, и его яркий многогранный актерский дар, мастерство и мужеское обаяние неизменно подтверждались восхищенными овациями.

В этом интервью артист рассказал о своем пути в профессии и своем видении дальнейшего развития балетного искусства.

Фото: Карина ЖИТКОВА

— Игорь, ведь «Спартак» в хореографии Григоровича вам хорошо знаком?

— Конкретно сейчас я заменяю артиста, получившего травму, но, вообще, я всегда открыт для всего нового. Хотя даже в знакомом и самом любимом «Спартаке» Юрия Григоровича здесь, в НОВАТе, я нахожу что-то для себя интересное. В спектакле Большого театра есть купюры, а у вас идет полная версия балета, каким он был изначально поставлен. Поэтому, несмотря на то, что буквально пару дней назад я танцевал Спартака в Большом театре, мне очень интересно, прилетев сюда, танцевать в немного другой редакции. Мне довелось в Михайловском театре, танцевать в «Золушке» в редакции 1945 года, или в том же «Спартаке», но в редакции Григория Ковтуна.

И вообще всегда интересно увидеть, как работают ваши артисты, и освежить для себя визуальный ряд. Поэтому я пересматриваю записи, гляжу, как работали артисты старшего поколения. Все-таки исполнение всегда немного разнится в разных театрах, да и каждый артист привносит что-то свое, индивидуальное, в исполнение партии. Я всегда использую возможность увидеть что-то полезное для своей работы, но я надеюсь, что новосибирским зрителям тоже интересно видеть в спектаклях приглашенных артистов новые прочтения знакомых ролей.

— С какими чувствами вы в этот раз прилетели в Новосибирск?

— Как всегда с энтузиазмом и интересом. Во-первых, я должен отметить, что у вас в театре произошли заметные изменения. Когда я был здесь в 2020 году, ремонт еще не был закончен, а теперь для балета созданы очень комфортные условия: удобные гримерки, репетиционные залы. Во-вторых, у вас были очень интересные премьеры — «Собор Парижской Богоматери», «Тщетная предосторожность», «Кармен-сюита». Интересно было бы поработать в этом новом для себя материале.

Фото: Дамир ЮСУПОВ

— Какие свои роли вы больше любите?

— Я никогда не скрывал, что люблю драматические роли с сюжетом, с подтекстом, со смыслом, с мощными образами. Такие балеты у меня в приоритете по отношению к чистой классике. Поэтому спектакли Юрия Николаевича Григоровича мои самые любимые. В 2020 году Большой театр должен был приехать в Новосибирск в рамках Транссибирского арт-фестиваля, и я должен был танцевать Ивана Грозного в балете Юрия Николаевича, но, к сожалению, пандемия внесла коррективы в эти планы.

— На ваш взгляд, наша классическая балетная школа должна быть чем-то вроде музея, где нужно только поддерживать содержание в хорошем состоянии, или все-таки должны быть какие-то более явные подвижки в направлении современной пластики?

— Это сейчас очень актуальный вопрос. Я считаю, самое главное сейчас — и это касается не только балетных школ, но и всего управления нашей культурой — создавать условия и всячески поддерживать привлечение талантливых ребят к нашей профессии в масштабах всей нашей страны. Это должно быть и на телевидении, и через какие-то конкурсы, и всеми другими возможными способами.

Есть такое ощущение, что наша профессия не входит в топ самых популярных в нашей стране. Она где-то в самом низу таких рейтингов, и нужно создавать условия для поиска юных талантов не только в крупных городах, но и в регионах. Нужно поддерживать интерес к нашей профессии. И меня этот вопрос очень волнует. Кто-то же должен будет танцевать после меня! К сожалению, в балет только единицы проходят по всем параметрам: чтобы были и физические данные, и, что немаловажно, психологические данные. Ведь наша профессия только на поверхностный взгляд кажется воздушной и легкой: здесь подготовка должна быть всесторонней, как у космонавтов. А вот дальше, после того как этот юный талант найден, можно говорить о школе.

— И, по-вашему, эта школа должна быть классической?

— Я считаю, что начальная база обязательно должна быть классической. Это фундамент, на котором потом можно что-то строить. Ведь если мы возьмем, к примеру, европейские стандарты, то там в театры современного танца и студии иногда приходят люди настолько органичные в современной пластике и с такой подготовкой, которая некоторым нашим артистам с классической школой и не снилась. Но в академический театр должны приходить танцовщики с академической школой, и система образования должна быть на ней основана.

Должны быть и занятия современной хореографией — при условии, что преподавать будут люди, которые сами в этом «варятся», которые создают такие постановки. Как, к примеру, Александр Могилев — хореограф, который ставит один из балетов для моего проекта. Он проводит в Москве свой фестиваль современного танца, из различных регионов ему присылают видео самобытных коллективов, талантливых ребят, которые развиваются именно в этом направлении. И он дает им шанс приехать в Москву и показать свои работы. И преподавать современный танец должен человек, который им занимается. Безусловно, от классического балета никто не думает отказываться, студент в училище, прежде всего, должен обучаться классике. Но не нужно забывать, что балет — это живое явление, он развивается. Поэтому и мышление, и тело танцовщика тоже должны постоянно развиваться.

Но здесь должно быть четкое понимание направления этого развития: не нужно великого множества разнообразных дисциплин. Бывает ведь, что сразу изучают и джаз, и контемп, и фламенко, и много чего еще. А потом куда ему применить этот багаж? Но все-таки главный вопрос — вопрос отбора, поиска детей. Ведь далеко не каждый, кто хочет заниматься балетом, имеет подходящие данные, и не у всех, кто обладает такими данными, есть желание и необходимое упорство, чтобы оставаться в этой профессии. Дать ребенку, у которого есть идеальные данные, но нет желания заниматься балетом, стимул, который его заставит заниматься, и предложить ребенку, у которого нет данных, но есть желание танцевать, направление, в котором он может реализоваться, — к этому мы должны стремиться в балетном образовании.

Фото: Дамир ЮСУПОВ

— Чувствуется, что вас волнует тема преемственности в вашей профессии. Не задумывались о педагогической деятельности?

— Нет. Я считаю, что люди, которые этим занимаются, — это уникальные люди, и я не из их числа, к сожалению. Помочь найти хорошего педагога, подсказать, что нужно подправить, я могу, но преподавание меня не привлекает.

— С какими хореографами вы хотели бы поработать?

— Как я уже говорил, мне интересно танцевать что-то новое. Конечно, в силу обстоятельств на какое-то время сотрудничество с западными хореографами ограничено, но, будем надеяться, все вернется на обычные рельсы. Сейчас я готовлю собственный вечер современных балетов, в который войдут три постановки молодых российских хореографов. Это Александр Могилев, Дмитрий Масленников, третьим ставить свою новеллу будет Максим Петров. Все три постановки — это современная хореография, но, опять же, все они с драматическим прочтением. Я считаю, что молодых постановщиков нужно поддерживать, развивать, чтобы не стоять на месте в нашей профессии. Если постоянно «прокатывать» одно и то же, устает и зритель, и артист. А любое движение — это развитие, которое необходимо нам, артистам балета.

Безусловно, есть театры с самобытным репертуаром, в которые я всегда готов приехать и танцевать. Но здесь необходимо учитывать то обстоятельство, что, к примеру, не всегда готов меня отпустить Большой театр, поскольку репертуар обширный и почти в каждом спектакле у меня есть выход. Да и в самом приглашающем театре, вероятно, есть артисты, которые тоже должны танцевать и, возможно, им даже больше подходит партия, на которую приглашают танцовщика из другого театра.

— Если говорить о современной хореографии, то она ведь очень разная.

— Да, безусловно. Но когда я говорю «современная хореография», я подразумеваю то, что делается здесь и сейчас. Мы с моим коллегой Денисом Савиным как-то говорили, что хореографы иногда пытаются изобрести велосипед, а есть две руки, две ноги и определенный набор движений, которые в классическом балете — у Петипа, у Иванова и у Юрия Григоровича — примерно из одной обоймы. Из той же Иржи Килиан и Ханс ван Манен. Я считаю, что их можно тоже назвать классиками, но уже современного балета. Эти люди уже на пьедестале, они внесли огромный вклад в развитие хореографии, заняли свое почетное место в истории танца.

А современной хореографией я называю те балеты, которые создаются именно сегодня, и их авторы — новые хореографы — зачастую сталкиваются с препятствиями. Их сравнивают с классиками, с отечественными мастерами, с тем же Юрием Григоровичем, но это ведь абсолютно неправильно. Второй Григорович точно не родится, и это надо принять. Мы должны, конечно, с безусловным уважением относиться к его творчеству, хранить его наследие: молодые артисты должны смотреть записи и учиться у мастеров прошлого, совершенствовать эстетическую сторону танца и технику.

— К хореографии Юрия Григоровича вы особенно неравнодушны.

— Не упускать главное в балетах Григоровича: их основа — глубокая драматургия и образность. В современной хореографии же другая особенность, и, думаю, в этом многие артисты моего поколения меня поддержат, — современные постановки очень сложно танцевать на должном качественном уровне. Зачастую, к сожалению, артисты, которые долгие годы танцуют классику и только классику, с большим трудом переходят к современной пластике. Но это свойственно каждому человеку: если человек долго привыкал к чему-то, освоить новое будет непросто. Это как технологии в нашей жизни: к примеру, когда появились первые пластиковые карты, было к ним какое-то недоверие, а сейчас все настолько к ним привыкли, что с трудом представляют, как без них обходиться. Так же и в балете: нужно постепенно, методично, но все-таки двигаться вперед.

Фото: Карина ЖИТКОВА

— На примере НОВАТа это заметно?

— Ваш театр постепенно вводит в репертуар балеты, которые уже прошли проверку временем и сценой, но при этом считаются современными: постановки Начо Дуато, «Собор Парижской Богоматери» Ролана Пети. Понятно, что московский зритель более «насмотрен» и искушен в хореографии. В столице много постановок самых разнообразных стилей и направлений. Нельзя отрицать, что, к примеру, здесь, в Новосибирске, существует некоторый консерватизм, и это нормально.

Но театр должен брать на себя и некую просветительскую миссию, постепенно, шаг за шагом, открывая зрителям, что есть и другие стили, что танец может быть другим, что классические движения тоже могут быть другими. Этот путь в своем сознании должен пройти и каждый артист балета: осознать, что классическое движение может приобретать и другую форму.

— Похоже, это вы и показываете своим примером.

— Когда я только пришел в театр, художественным руководителем был Алексей Ратманский, и шли его постановки. Мне поначалу казалось, что это невозможно танцевать: быстро, на рваных движениях… Но как только ты даешь себе установку, что ты должен это сделать через все неудобства и дискомфорт, ты справляешься с этим и понимаешь, что готов к дальнейшему росту и развитию, ко всем новациям и идеям. И тебе уже становится самому интересно, на что еще способно твое тело. И этот момент преодоления нужен именно для того, чтобы артист перестраивал свое мышление.

Например, Юрий Посохов, с которым я работал, впитал в себя разную танцевальную культуру: и советскую хореографию Большого театра, и датскую школу, где он был премьером, и американскую — там он состоялся как хореограф. Такой багаж позволил ему создавать свою авторскую хореографию, ставить свои спектакли. Так вот, Посохов говорит, что в России нередко сталкивался с тем фактом, что люди с трудом принимают новые идеи. Но если артист, труппа, все-таки стараются создать что-то новое, зритель обязательно откликнется. Возможно, не сразу, но откликнется. И даже придет новый зритель.

— Что такое «новый зритель»?

— Нужно понимать, что театру необходимо думать о том, что зрительская аудитория будет меняться. Определенная группа уйдет, и нужно будет искать пути к новому зрителю. Если не привлекать новую, молодую аудиторию и не заниматься этим уже сейчас, можно остаться с пустым залом. И современные балеты могут стать проводником такой аудитории к балетной классике. Меня часто спрашивают: «С чего начать знакомство с балетом?» Я всегда отвечаю: «С того, что не отобьет у вас желание ходить в театр». Поэтому первые спектакли должны быть понятны, доступны и интересны для нового зрителя. А если сразу привести на «Лебединое озеро» неподготовленного человека, он вряд ли захочет еще раз пойти в театр.

— Расскажите тогда о тех уникальных людях, которые вводили вас в профессию и помогли добиться успеха.

— Мне очень повезло с педагогами, и я очень благодарен судьбе, что довелось у них учиться. К сожалению, многих из тех, кто обучал меня в Академии, уже нет. Мой педагог по классическому танцу в старших классах — Александр Иванович Бондаренко, мы были его десятым юбилейным выпуском. В младших классах моим педагогом была Надежда Алексеевна Вихрева, автор нескольких книг по методологии классического танца. Она была знакома со многими великими артистами, переписывалась с Рудольфом Нуреевым. Она очень трепетно относилась к балету и многое мне дала для развития в профессии. Педагогом по народно-сценическому танцу у меня была легендарная Евгения Герасимовна Фарманянц. Она обучила меня всем премудростям характерного танца. Поэтому, возможно, мне всегда нравились роли с драматической базой, характерные. Уже в конце ее жизненного пути нас подхватила ученица Евгении Герасимовны — Татьяна Юрьевна Петрова, которая нас и выпускала. Уже непосредственно в театре у меня был продолжительный период работы с Михаилом Леонидовичем Лавровским.

Когда подошло время моего дебюта в партии Спартака, которую я готовил с моим нынешним педагогом-наставником Александром Николаевичем Ветровым, я пригласил Михаила Леонидовича, чтобы он посмотрел, показал, подсказал, что нужно с точки зрения драматургии, по тому материалу, который он помнил со времени работы с Юрием Николаевичем Григоровичем. Это, конечно, незабываемые моменты — работа с Михаилом Леонидовичем и само общение с ним. Когда человек открытый с доброй душой, с иронией, общение с ним — это истинное удовольствие. И, конечно, Александр Николаевич Ветров... Благодаря его взгляду, его умению находить и исправлять ошибки, я стал тем, кем являюсь сейчас.

— Есть ли у вас пожелания зрителям НОВАТа?

— Хочется пожелать всем новосибирцам как можно чаще ходить в театр, чтобы расширять свой кругозор и просто получать удовольствие. Я вижу, что руководство НОВАТа заботится и о зрителях, делая все для их комфорта, и об артистах, создавая им хорошие условия для работы. И все это делается с любовью к людям. Я надеюсь, что в театре будут новые премьеры, что в нем всегда будет тепло, уютно и комфортно, а зритель, приходя сюда, сможет отвлечься от всех своих проблем и забот.

Павел НАСТИН, специально для «Новой Сибири»

Ранее в «Новой Сибири»:

Новосибирский «Дон Жуан» продолжит моцартовский цикл в НОВАТе

Квазимодо, Эсмеральда и Фролло молодеют на глазах публики на сцене НОВАТа