Ян и энергия ян

Выпускник новосибирской школы № 85 «Журавушка» Ян Латышев планировал поступать в военный вуз, но за компанию с друзьями поступил в Новосибирский театральный институт. После его окончания в 2016 году за первые два месяца в театре «Старый дом» ввёлся в девять спектаклей. Первая же роль — манерного лакея Яши в «Вишнёвом саду» — обратила на себя внимание и зрителей, и критиков. Входит в группу сильнейших актёров «Старого дома». В своих ролях — будь то Клавдий в «Sociopath / Гамлет», Игнатов в «Зулейхе», Ганя в «Идиоте», Лис в «Путешествии Нильса» — Ян Латышев находит массу нюансов и оттенков, рисуя их подробно и ёмко.

— Ян, «Парадиз» и правда был вашей мечтой, о чём вы признались со сцены?

— Это самая главная театральная премия Новосибирска. Мы приходили на церемонию будучи старшекурсниками. Помню, какую я испытывал зависть и как мечтал, что когда-нибудь сам буду так стоять. Я по своей сути спортсмен, мужчине всегда нужно соревноваться, и в искусстве есть этот элемент. Для меня соревнование — это не самоутверждение, а стремление к совершенствованию вопреки своим слабостям.

— Каким спортом занимались? И помогает ли это сейчас в профессии?

— Акробатикой, ушу, классическим боксом, а тайским боксом до сих пор занимаюсь. Режиссёр Максим Диденко, когда ставил в нашем театре спектакль «Я здесь», показал несколько циклов йоги — я кое-что добавил, и теперь сам практикую. Два-три раза в неделю йога, плюс занятия в зале — единоборства — бассейн. Лучше всего летом, когда можно полностью отдаться этим занятиям, — йога, природа, цигун. Хочу плотно заняться тайцзы. В театре у нас огромные психофизические нагрузки, именно спорт помогает с ними справиться.

— Какие спектакли приходится играть на пределе возможностей?

— Та же «Зулейха открывает глаза» — там нужно очень резко брать разные состояния. Мы «едем в поезде» всего-то 15-20 минут, а по сценарию проходит полгода. В кино это можно смонтировать, а на сцене так меняться в короткое время — непросто. Нужен особый нерв, иначе неинтересно будет смотреть. Плюс вот эта конфигурация зала, когда зритель сидит с трёх сторон, — требует особой атмосферы, нужно играть и мощнее, и в то же время детальнее. Мы впервые с этим столкнулись на «Социопате», где мизансцена вообще на 360 градусов. И ты всё время должен работать по всем направлениям, существовать в киберпространстве с эффектом 5D. Скажу честно: после этого обычные спектакли, с двухмерным пространством, уже не так интересно играть.

«Идиот»

— Вам в этом году исполнилось 25 лет — Игнатов, за роль которого вы получили «Парадиз», значительно старше. Как «нарабатывали» этот жизненный опыт?

— Я не знаю, откуда это, но внутри меня живёт человек, которому как минимум 65 лет. Я же невротик, как 50–60 процентов людей в мире. Вот это чувство гиперответственности, когда нужно всё сделать правильно, при этом никого не обидеть, всех примирить. Плюс насмотрелся разного с детства — улица, драки; мой первый класс совпал с началом «нулевых».

— Вы по натуре боец?

— Я сначала больше получал, конечно, — потом стал заниматься спортом. Отец мой лет двенадцать занимался боксом. По профессии он был связан с атомной энергетикой, и в начале 1990-х, когда всё развалилось, оказался не у дел. Тогда многим пришлось выбирать: или бандитом стать, или остаться честным человеком. Он выбрал второе: пошёл в дальнобойщики — и в моём возрасте объездил всю страну и СНГ. Как мы ждали его с командировок! Тяжёлое было время. Сколько людей уехали, сколько спились в те годы, сколько просто растерялись?! Я счастлив, что мои родители смогли сберечь семью и пронести свою любовь через эти годы, у них три сына. В 1998-м родился мой средний брат, я брал ответственность на себя, а потом родился третий — младшему сейчас шесть лет, и я делегировал ответственность среднему брату. Возвращаясь к вопросу, скажу, что натурой бойца я в отца, хотя и у мамы волевой характер.

— В отличие от романа Гузель Яхиной, спектакль режиссёра Эдуарда Шахова всё-таки больше мужская история. Идейному Игнатову приходится кривить душой, чтобы спасать людей?

— Нужно начать с того, что ссылка в Сибирь — это близкая, понятная и больная для нас всех здесь тема, у меня три бабушки были репрессированы. Но ещё более понятно мне стало, что пережили эти люди, когда нынешним летом я доехал на поезде до Красноярского края, увидел те места, познакомился лично с людьми, чья история рифмуется с историей, рассказанной в романе. Я познакомился с человеком, который мог быть прототипом Игнатова — реальным комендантом, — с его женой, которая, будучи беременной, перенесла тяжёлый переезд из-за перевода мужа в места, описанные Гузель Яхиной. И эта история для меня ожила. Так что осенью я уже играл с другим ощущением. Чувствовал, что я рассказываю личную историю — и этого коменданта, и своего отца. По сути, историю человека, который искренне верит в идею, время его предаёт и ломает, но он при всём этом остаётся человеком. Честным человеком, пусть и не у дел.

«Путешествие Нильса с дикими гусями»

— «Sociopath / Гамлет» — шекспировский сюжет, рассказанный современным языком. Кто стал прототипом для сегодняшнего Клавдия?

— Главный социопат в этом спектакле не Гамлет — он инфантил, эгоистичный, рефлексирующий человечек, социопат здесь Клавдий. Он ненавидит всех, у него нет настоящих чувств и привязанностей, он может хладнокровно убивать. Я играю совокупность личностей, в том числе политических и медийных лиц. В чём суть сцены «Мышеловка», которая у нас решена баттлом? В эту «мышеловку» должен попасть не Клавдий, а зритель! Это такая режиссёрская ловушка, крючок. Все должны попасть под обаяние Клавдия: ведь он говорит нормальные, адекватные вещи. Все должны начать сомневаться, чтобы потом, в конце, когда Клавдий станет бесчинствовать, поймать себя на том, что обманулись. На Сахалине, например, Клавдий выиграл баттл, судя по зрительским реакциям… «Как ты можешь управлять государством, — говорит Клавдий Гамлету, — когда ты за себя-то не можешь постоять…»

— Сейчас же три Гамлета. И к каждому подбираете свой ключ?

— Да, и это очень сложно. Толя, Анатолий Григорьев, — это такой нервный герой. «Ты античный герой, ты заигрался, вокруг другое время…». Саша Вострухин — инфантильно-рефлексивный Гамлет-красавчик, и я его через инфантилизм начинаю разбирать. А Тимофей вообще другой, он больше интеллектуальный, его приходится тем же оружием «брать». Мы в этих баттлах всё время импровизируем на сцене. Есть, конечно, какая-то общая конструкция, но я под каждого Гамлета пишу и каждый раз меняю свой баттл, откликаясь на злобу дня. Хотя за границей зрителю гораздо интереснее смотреть про нас, а не про них. Но в Берлине, где мы играли 9 мая, я всё-таки вставил в финале баттла фразу, которую увидел на стене берлинского дома: make art, not war — делай искусство, а не войну… А у нас, в России, я в финале говорю фразу: не мы такие, жизнь такая. Так что ключики подбираются ситуативно.

— Обаятельное зло — опасная вещь.

— В нас же всё есть — и великое добро, и великое зло. Я недавно в баттле написал строчку на эту тему: «Даже с точки зрения дао у нас гармония по цветам: ты в чёрном — ты инь, я в белом — я ян…» В нас всё есть — мужское и женское, плохое и хорошее, это просто по-актёрски нужно развоплощать. Я на сцене это сделал, и всё — в жизни мне не хочется ни с кем воевать. Кстати, я по-прежнему мечтаю, чтобы Анатолий Григорьев сыграл Клавдия, — уверен, это было бы очень эпично.

— Гертруда — Лариса Чернобаева — тоже без замены играет.

— Лариса — потрясающая партнёрша, невероятная актриса. Она незаменима. Я на самом деле безумно счастлив, что служу в таком театре! Когда ты на триста процентов уверен в своих партнёрах, учишься у них каждый день, ты с ними на одной волне и доверяешь им, — вот тогда получается сотворчество. И главному режиссёру Андрею Михайловичу Прикотенко огромное спасибо за то, что он смог создать особую творческую атмосферу и вместе с дирекцией театра поменял вектор движения «Старого дома».

— Ваш герой Ганя в «Идиоте» — весьма распространённый сегодня тип человека, рвущегося к благосостоянию любой ценой.

— Эта большая работа продолжается, она ещё не закончена. Пока это только 15 процентов того, о чём мы с Андреем Михайловичем говорили. Для меня эта роль — настоящий вызов. Зерно её — гордыня, мы так и зовём его — Гордыня Ардалионович. Он пытается пробиться, ненавидит своих родителей, ему все мешают. Он денег хочет, потому что ему нужно выбиться в люди любыми путями. Мне сложно здесь, потому что я другой. Я люблю своих родителей. Мы, хоть и скромно жили, но я никого в этом не винил. Я всё понимал. По большому счёту я в себе эту гордыню всю жизнь давил, и воспитание у меня было соответствующим. Я беру ответственность на себя, а Ганя не берёт ни за что ответственность: он считает, что все ему должны и что все недостойны его величества. В этом сложность. Хотя, наверное, я слишком сильно закопал это в себе. Будем раскапывать…

Вишнёвый сад

— Судя по странице ВКонтакте, вы поэт-лирик. Или есть и другие стихи?

— О чём вся литература и поэзия — о любви или о смерти. Эрос и Танатос — два главных мотива. Причём о любви недостижимой, о связанных с нею страданиях. Потому что читать про то, как «жили они долго и счастливо», — никому не интересно. Я начал писать стихи из-за первой разбитой любви, в восьмом классе. Это был рэп. «Раннее утро, а я не сплю, понимаю, что до сих пор я люблю…» В старших классах начал участвовать в текстовых рэп-баттлах. Чтобы подтянуть технику, начал изучать разные художественные тропы, способы рифмовки. А поступив в театральный институт, окунулся не только в драматическое искусство, но и в великую поэзию. У нас были потрясающие педагоги, невероятно мощная гуманитарная кафедра. Они вселили такую любовь к поэзии Золотого века, Серебряного века, к постмодерну! Мне это было интересно, и я сам начал писать поэтические строки, а не рэп. Как-то сдавал зачёт Ларисе Прокопьевне Шатиной, нужно было написать эссе по роману Стендаля «Красное и чёрное», а я написал стихи. Она заинтересовалась, спросила, есть ли ещё, я принёс, и она передала мои стихи Юрию Васильевичу Шатину, большому знатоку поэзии, профессору педуниверситета, и он написал мне развёрнутую рецензию. Я до сих пор отправляю стихи своему педагогу, профессору НГТИ, Илье Владимировичу Кузнецову, и недавно, когда встречались ним, он отметил, что появились и взрослые философские произведения. Но если на сцене идёт интенсивная работа, эмоциональных сил на то, чтобы писать, не остаётся. Да и на личном фронте всё хорошо.

— Такие брутальные роли и личное обаяние не могут не вызывать интерес женской части аудитории. Поклонницы одолевают?

— Пишут довольно часто, и это очень приятно. Женщины разного возраста. Я отвечаю, благодарю. Feedback, или обратная связь, — это очень важно для актёра. Я раньше стеснялся на поклонах, торопился убежать, а это в корне неправильно. Ты затратил огромную энергию; если, конечно, по-честному всё сделал, на поклоне тебе в утроенном размере возвращается эта энергия. Её нужно принять и погрузить в себя, от этого и самочувствие актёра зависит. Мы же массу энергии теряем; иногда кажется, нужно поберечься, а не можешь. Я один раз только схалтурил, года два назад, до сих пор стыдно, и тогда же обещал себе играть всегда на максимуме.

— Такое чувство, что вы культивируете в себе мужские качества.

— Это правда. Все же вокруг твердят, что мужчин настоящих мало. Немало событий выпало на долю России, в результате которых она лишилась части мужского населения, что привело к тотальной безотцовщине. Как результат — отсутствие в новых поколениях мужского стержня, неумение и нежелание брать на себя ответственность, отсутствие чести и достоинства. Поэтому хочется со сцены транслировать настоящие мужские качества, то, что передал мне мой отец, а ему — его.

— Вы сказали: на личном фронте всё хорошо.

— Никогда не думал, что моя девушка будет актрисой, к тому же мы будем играть в одном театре. Альбина (Лозовая) очень похожа внешне и внутренне на мою мать. Мы с ней родственные души. Когда в театре объявили кастинг, мы уже встречались полгода, и я не мог ей не сказать — она пробовалась и поступила. Сейчас перевелась с отделения актёра театра кукол на драматическое, будет учиться на четвёртом курсе заочно.

— Судя по всему, скоро будет свадьба?

— Хорошо бы, но тут нужно распределиться. Хочется и хорошую свадьбу, и своё жильё, и чтобы дети не росли в нужде. Государство формально пытается повысить демографию, но фактически не помогает молодым специалистам. А без своего жилья всё очень сложно. Поэтому нужно время, а воля есть. Главное — мы счастливы. Мы служим в потрясающем театре, у нас невероятная творческая атмосфера. Даст Бог, будет больше.

Марина ШАБАНОВА |  Фото Валерия ПАНОВА