Помогите мне!

Слово «самоубийство» разъедает душу острой болью, холодом человеческого одиночества и чёрной кислотой отчаяния. И больнее во сто крат, когда из жизни уходит ребёнок — это страшно, не поддаётся никаким логическим объяснениям, и так быть не должно.

Из доклада Уполномочённого по правам ребёнка в НСО за 2018 год : «В 2018 году количество суицидов среди детей увеличилось на 23,3% по сравнению с прошлым годом. Зарегистрировано 249 сообщений о суицидальном поведении несовершеннолетних, из них по результатам сверок с детским психоневрологическим диспансером: 78 суицидальных попыток, 18 — с летальным исходом; 6 случаев суицидального поведения; 165 фактов самоповреждающего поведения, без намерения покончить жизнь самоубийством. В 2017—2018 годах оконченные суициды совершили 25 юношей и 10 девушек».

Служба профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Новосибирска сообщает: за 10 месяцев 2019 года в Новосибирске подростки совершили больше 100 попыток суицида — семь из них привели к летальному исходу. О последних четырёх говорил весь город — дети ушли из жизни в течение двух осенних месяцев. 15-летняя Лина повесилась в туалете школы; 14-летний Сергей найден в лесу мёртвым, следствие не исключает суицид; 11-летняя Таня покончила с собой дома, пока мама была на родительском собрании; 13-летняя Маша выбросилась из окна квартиры на 10-м этаже. Как выяснилось позже, все дети писали о своих намерениях в соцсетях, рассказывали о возможном суициде приятелям и друзьям, активно демонстрировали родителям своё недовольство жизнью. И никто не обратил на это внимания! «Хоть бы меня машина сбила. Как мне больно!» — записывала свои последние аудисообщения Лина. «Смотрю видосы, как петлю затягивать», — отвечал на вопросы «что делаешь?» Сергей своему приятелю в мессенджере. «Мне хочется спать, сдохнуть, плакать», — писала в своём дневнике Таня.

Психолог Татьяна Скрицкая считает, что суицидальное поведение — это не проб­лема, а способ её решить. Когда нестабильный с точки зрения физиологии и психологии подросток сталкивается с сильнейшим стрессом и чувством бессилия, то он начинает рассматривать суицид как «домик», в котором можно спрятаться. Мысли об «окончательном побеге» дают ребёнку ложное ощущение «свободы» и самого простого «выхода» из положения. Самая главная особенность подростковых суицидов — в их основе не лежит истинный отказ от жизни, дети на подсознательном уровне считают, что всё будет «понарошку» и у них, как у героя компьютерной игры, ещё девять жизней.

— У подростков доминирует крик о помощи — у него больше мотивации жизни, чем смерти, — уверена клинический психолог, кандидат психологических наук Полина Цыганкова. — Это означает, что у нас, взрослых людей, гораздо больше ресурсов, чем мы думаем. Ребёнок просто не знает, как сделать эту жизнь менее невыносимой для себя. И мы должны ему в этом помочь.

Из доклада Уполномоченного по правам ребёнка в НСО за 2018 год : «В 94% случаев все дети, попытавшиеся или лишившие себя жизни, воспитывались во внешне благополучных семьях, которые не попадали в поле зрения служб системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. При этом по результатам анализа каждого конкретного случая психиатры делают вывод о том, что в 90% случаях дети чувствовали дефицит внимания, испытывали трудности в школе, были депрессивно настроены».

Все версии взрослых из серии «он это сделал с собой, потому что его бросила девочка», как в случае с Сергеем, ничего не объясняют. Если обратимся к своему взрослому опыту, то мы поймём, что все первые любови заканчиваются не браком, а слезами в подушку. А это означает, что ни одно событие в жизни не может стать причиной самоубийства, это всего лишь «пусковой крючок», который сработал под воздействием тяжёлого стресса, который очень долго испытывал человек. Факторов для стресса — великое множество. Низкая самооценка, неприятие себя — своего тела, внешности, тяжёлая обстановка в семье, домашнее насилие (как физическое, так и психологическое), деспотичные родители.

— У нас в России страшные цифры по подростковым суицидам, — уверена Татьяна Скрицкая. — А после развития кибербуллинга, когда над жертвой издеваются в соцсетях, эти цифры ещё увеличились. Подростковый возраст нестабилен с точки зрения физиологии и психологии, а когда ко всем этим проблемам присоединяется травля в школе и сетях, может случиться страшное. Особенно если родители не обращают на это внимание. Систематическое состояние напряжения, которое ребёнок испытывает, к примеру, в школе, способно развиться в серьёзный стресс. А там уже любое событие может подтолк­нуть к страшному решению.

Эксперты уверены: нельзя всех детей чесать под одну «психологическую гребёнку» — мол, возраст такой, гормональный взрыв, химия. Такое «усреднение» и приводит к страшным трагедиям — мы обесцениваем личную детскую трагедию. Нужно быть внимательным к каждому человеку, уметь слышать его «уникальную боль» и понять главное: когда подросток говорит «я не хочу жить!», то он имеет в виду «я не хочу жить ТАК». Поэтому если ваш ребёнок в шутку или между делом сказал, что «я лучше умру, чем…», слушайте его внимательно. Это очень важный сигнал «из глубины», что не всё спокойно в датском королевстве.

— Вы должны понимать главное: у суицида, помимо причин и поводов, есть глубокий личностный смысл, — считает Полина Цыганкова. — Если причина отвечает на вопрос «почему это происходит», то личностный смысл отвечает на вопрос «ради чего это всё делается». В отечественной суицидологии их несколько: крик о помощи и призыв «помогите мне!», самонаказание и месть из серии «вот умру, и будете все знать». И да, истинный отказ от жизни — в самых тяжёлых случаях.

Наши эксперты советуют: учитесь распознавать речевые обороты людей, которые стоят на краю пропасти: «Я больше не могу», «Мне незачем жить», «Никому нет до меня дела», «Какой смысл?», «Всем только лучше без меня», «Я никому не нужен/нужна», «Ты не понимаешь!», «Хочу умереть!», «Ты меня больше не увидишь!», «Я этого не вынесу!», «Скоро всё это закончится!».

А вот фразы, которые, по мнению психологов, говорить нельзя — они только ухудшат ситуацию. Но практика показывает, что они у нас с языка не сходят: «Завтра будет новый день и тебе станет лучше», «Бывает и хуже. Ты должен радоваться тому, что у тебя есть», «У тебя вся жизнь впереди», «Не волнуйся. Всё будет в порядке», «У меня была полная жесть — не то что у тебя», «Соберись, тряпка» . Узнали себя?

Из доклада Уполномоченного по правам ребёнка в НСО за 2018 год : «В Новосибирской области качество индивидуальной работы и психолого-педагогического сопровождения детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, находится на низком уровне. Работа по профилактике суицидального поведения с учащимися, родителями, педагогическим коллективом не носит индивидуальный характер, а специалисты, её организующие, не обладают специальными знаниями и компетенциями в вопросе профилактики суицидального поведения».

Писать о тяжёлой проблеме подростковых суицидов и не рассказывать о том, какую помощь могут получить дети в минуту тяжёлой душевной боли, — глупо и неэтично. В интернете много ресурсов, которые могут помочь подростку в режиме онлайн, после моего небольшого тестирования на первое место вышел проект «Твоя территория» https://www.твоятерритория.онлайн . На этом ресурсе удобный и приятный молодому глазу интерфейс; как только ты заходишь на сайт, онлайн-консультант вступает с тобой в переписку. Если твои ответы «напугают» виртуального психолога, то она (в моём случае это была Катя) попросит тебя позвонить ей на бесплатный телефон.

Что касается телефона доверия, то здесь — сложная история. Во всех федеральных и региональных пресс-релизах, касающихся детской безопасности, указывается Единый телефон экстренной психологической помощи детям и подросткам, работающий в круглосуточном режиме. Вот он: 8-800-200-01-22. На этот номер я «присела» с 10 часов вечера, чтобы выяснить, как быстро сможет получить помощь подросток, когда ему совсем невмоготу. В течение двух часов никто не брал трубку. В конце я уже сама чувствовала себя этим подростком, которого в очередной раз обманули взрослые. Утром я выяснила, что этот «горячий номер» принадлежит Химкинскому социально-реабилитационному центру для несовершеннолетних. А вот и отзывы от тех, кто смог всё-таки до них дозвониться. «Короче, фигня этот ваш телефон доверия, никакой помощи не получил. Нужна поддержка и совет — отвечает с сотого раза какая-то, которой как-то глубочайше плевать на ваши проблемы. Девятый час утра, понимаю, люди заспанные и на диалог не настроенные, но какая из вас тогда государственная служба психологической помощи?» — пишет пользователь под ником «Знаток 80-го уровня».

Я попыталась дозвониться и на местные телефоны доверия: 276-35-16 и 204-90-95 . Оба молчали. А вот горячая линия экстренной психологической помощи МЧС Россия ответила сразу. Запомните этот номер 8 (495) 989-50-50 . Он реально работает.

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА