«Захочу – закрою?»: новосибирские судьи объявили войну скандалам

В Совете судей на федеральном уровне приняли концепцию  информационной политики судебной системы  на 2020-2030 годы. Теперь она должна стать более открытой  для широких кругов общественности, также служители Фемиды надеются прекратить все попытки «скандализации» судов. Но так ли всё гладко в тех взаимоотношениях, которые сейчас складываются между активистами, обычными горожанами и судейским корпусом? Чтобы узнать ответ на этот вопрос служители Фемиды пригласили журналистов за круглый стол под названием «Уважение к суду». 


Мы вам рады!

Работать в судах – дело непростое.  Мало того, что надо знать нормы местного этикета, спокойно относиться к досмотру на входе,  привыкнуть к выходкам постоянных клиентов этого учреждения, тщательно изучить  основы гражданского и уголовного права, так ещё ни в коем случае не надо «раздражать» судью.… Это знает практически каждый журналист, просидевший на скамье за подсудимым хотя бы пару лет. 

Бывали случаи, когда и заранее написанное ходатайство не спасает журналиста от выдворения из зала суда. Довольно напряжённая ситуация с годами сглаживается, но эти  истории представители СМИ до сих пор вспоминают. Исправить её и пойти на компромисс помогли несколько случаев открытой  конфронтации.

Один из них произошёл в мировом суде Бердска. Там работала судья с говорящей фамилией – Ольга Правосудько. У местных журналистов с ней никак не складывались отношения. Однажды она попросту приказала выключить диктофоны, а не подчинившихся под белые руки из зала вывели судебные приставы.  Не имея возможности освещать важные процессы, журналисты писали жалобы в областной Совет судей, все время, пока Правосудько не сложила свои полномочия.

«О судье Правосудько: я сама присутствовала на процессе. Всем запретили аудиозаписи, устроили скандал – нарушение норм Конституции, - вспоминает этот случай главный редактор портала «Бердск онлайн» Галина Жильцова. -  Человек более не работает судьёй. В том числе, как я понимаю, по нашим жалобам. Сейчас не возникает проблем в Бердске, для нас создаются тепличные условия для работы».

После этого случая, ситуация стала меняться в лучшую сторону. Несколько дисциплинарных взысканий сделали своё дело. Как отмечали судьи, жалобы журналистов, в том числе,  в дальнейшем могут повлиять на продвижение служителей Фемиды по карьерной лестнице.

«Бывают ситуации, что вас не пустили в зал заседания. Имеются ошибки орфографические в приговорах, стилистические ошибки, невыверенные фразы – это критика, которую мы принимаем и, поверьте, переживаем из-за этого. Я стараюсь принимать меры, для того, чтобы этого не было», - призналась  и.о. председателя  Новосибирского областного суда Елена Пилипенко. 

К исполнению служебных обязанностей в новой должности Елена Пилипенко приступила  чуть больше года назад, а до этого она проработала в апелляционной инстанции облсуда, после чего была назначена там же на должность заместителя председателя. Кстати, именно в областном суде могут пересмотреть дело и отменить приговор районного суда, но происходит это не так часто. И тогда остается надежда только на вышестоящую судебную инстанцию.

«Если привести статистику за 2018 год, то пять судебных актов по Новосибирской области  было отменено Верховным Судом РФ. Кассационных жалоб поступает порядка 300-400. По ряду жалоб не находят оснований для истребований», - говорит Елена Пилипенко. 

И.о. председателя  Новосибирского областного суда утверждает, что если судья первой инстанции вынес неправомерный приговор, то его коллеги выявят ошибку и пересмотрят дело и без вмешательства или давления журналистов.

Жестокий романс

Между тем, в судебной хронике Новосибирской области можно отыскать хотя бы с десяток историй, когда именно журналисты «решали» судьбу фигурантов дела, благодаря пристальному вниманию к делу.

Одна из таких историй – убийство Карины Залесовой. В 2015 году 16-летняя девочка отправилась в гости к сверстнику – сыну известного новосибирского бизнесмена, но домой в тот вечер она так и не вернулась.

«Мне все говорят, разве такое существует? Существует. 25 ран – это не особая жестокость? Юля (мать Карины – прим. ред.) говорит, она выпотрошена как мягкая игрушка. А в деле фотография есть, она лежит в плаще с капюшоном, называется мантия, я портниха, сама ей шила. Она лежит в этой мантии и мягкую игрушечку держит, – рассказывала детали той кровавой драмы корреспонденту Сибкрай.ru бабушка Карины Ирина. – То ли она ему в подарок принесла на день рождения, то ли она закрывалась ей. Она вот так ее зажала в руках и держит, мертвая, в этой мантии искромсанной». 


Подросток стал подозреваемым в  убийстве девочки.  Но широкую общественную огласку уголовное дело получило после того, как суд отправил его под домашний арест, хотя следователи ходатайствовали о заключении подростка под стражу. Чувствуя, что «мажор» (как его тогда прозвали журналисты) может легко отделаться, мать Карины Юлия отправилась за поддержкой во многие новосибирские СМИ.

Областной суде изменил меру  пресечения: Марка  постановили отправить в СИЗО. Однако почти сразу после этого его адресовали  на комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. Чтобы сделать вывод о вменяемости подозреваемого и возможности привлечения его к уголовной ответственности, потребовалось три такие экспертизы, последние две прошли в институте имени Сербского в Москве.

В итоге, после многочисленных митингов и пикетов 16-летний подросток признан виновным в жестоком убийстве Карины.  Марка приговорили  к 9 годам заключения, часть этого срока он провел в воспитательной колонии.


Ещё одна история, которая всколыхнула все СМИ Новосибирска, это дело Виктора Ганчара, приговоренного к семи годам строгого режима за гибель наркомана, ворвавшегося к нему в дом. Защищая своих детей, Ганчар нанес погибшему несколько ударов, один - оказался смертельным.



… Пикеты, митинги. 

И год спустя суд прекращает уголовное преследование в отношении Виктора Ганчара с формулировкой -  за истечением сроков давности. По мнению адвоката Ганчара, таким образом, служители Фемиды  и генпрокуратура признали ошибку предыдущих инстанций – те усмотрели в его действиях по защите своих детей и квартиры от пьяного незнакомца  умысел на причинение тяжких телесных повреждений. 

Были и ещё подобные дела, но даже эти две истории иллюстрируют силу общественного мнения. Поэтому многие новосибирцы, столкнувшись с несправедливостью правоохранительной или судебной системы, бегут к журналистам, чтобы рассказать о своей беде.

Мешаем?

Пока на федеральном уровне обсуждался, каким может быть «проект концепции информполитики судебной системы на 2020–2030 гг.», в Новосибирске с журналистами поговорили на тему скандалов в судах и напомнили, что нужно вести себя адекватно. 

«Во Франции и практически во всех развитых странах существуют механизмы стабилизации правосудия.  За любую попытку публично дискредитировать действие или решение суда можно получить лишение свободы или крупный штраф  - например, за распространение лживых сведений. Мы собрались здесь, чтобы в диалоге обсудить пути решения, - отметила консультант отдела организационно-правового, статистического и информационного обеспечения деятельности судов управления Судебного департамента в Новосибирской области Марианна Глушкова. - Вы стараетесь объективно, честно, достоверно подать информацию, таким образом, вы укрепляете авторитет судебной власти».

Взаимные претензии были: со стороны журналистов – судьям указали на непрозрачность судебной системы и бюрократичность, а судейское сообщество попросило не оказывать давление в зале заседаний во время процесса. Также новосибирские судьи пояснили: почему никогда не комментируют свои приговоры.



«Мы не комментируем решения, потому что мы уже высказались в тексте судебного акта. Сложили все доводы, доводы, с которыми мы согласились, с которыми не согласились. Проверить правильность решения может только вышестоящий судья. Да, люди обсуждают решение: согласен – не согласен. Но для того, чтобы понять решение, нужно прочитать все документы дела, - пояснила председатель Совета судей Инна Петрунина. - Вот сейчас, когда в судах появилась аудиозапись, я вам по своим делам могу честно сказать. Мне иногда хочется сказать участнику процесса: «А послушай сам, что твой представитель говорил и как он готовился, и как ты проиграл дело!» Чтобы у нас с вами – СМИ – не было такого, что вы для нас - враги! Нет, вы для нас - не враги! Мы понимаем, что для вас это гонка вооружений. Кто первый новость дал – того и все лайки». 


Ещё судьи рассказали, куда торопятся, когда читают приговор. У каждого служителя Фемиды есть свой норматив дел, которые он должен рассмотреть в месяц. А если попадётся одно многотомное дело, то можно застрять с ним надолго. В такие моменты о семье можно забыть, а приговор требуют ещё и читать с выражением.



«Во-первых, не каждому дана хорошая дикция. Во-вторых, с выражением и хорошей дикцией прочитать приговор на 250 листов – пожалуй, задача недостижимая даже для народного артиста. Читать 250 листов, чтобы все успели законспектировать – просто невозможно! Судья будет месяц провозглашать такой приговор для того, чтобы все смогли каждое слово записать или стенографировать, - прокомментировала требование журналистов Елена Пилипенко. - У вас есть свой процесс, и у нас есть свой процесс отправления правосудия – большое количество дел, которое находится на рассмотрении судьи. И не только то, по которому провозглашается приговор. Нарушение сроков рассмотрения дела имеет свои последствия. Мы стараемся читать внятно, но без интонационного выделения».


А что под мантией? 

Бывает, на поведение служителей Фемиды жалуются и участники процессов. Рассматривает их обращения квалификационная коллегия судей. За последние пару лет в Новосибирской области их было 1 143, и 89 из них – жалобы на неэтичное поведение самих служителей Фемиды. В большинстве случаев судье выносят «оправдательный приговор», но в семи случаях контролирующий орган встал на сторону заявителей, а в шести – согласился с ними частично. 



«Коллегия в соответствии со своими полномочиями рассматривает заявления, обращения, и приходит к выводу усматривается или нет в действиях судьи дисциплинарный проступок , - отметила председатель региональной квалификационной коллегии судей, судья Новосибирского областного суда Анна Турченко. -  Какие жалобы в основном рассматриваются? Судья допустил грубость в отношении участника процесса, выражал пренебрежительное отношение к гражданам. К сожалению, имеются случаи, когда жалобы признаются обоснованными» .

Председатель квалификационной коллегии судей Новосибирской области также отметила, что сейчас условия отбора кандидатов на должность служителя Фемиды значительно ужесточились: экзамены стали сложнее, повысились требования к моральному облику претендента. Поэтому и  текучка кадров в системе наблюдается: не каждый выдерживает такую нагрузку.

«Никто не писал из вас насколько судье тяжело, трудно. Я вот смотрю: судья пришла в пять часов  и ушла в 00.00  или закончилось у нас рассмотрение дела в апелляционной инстанции за пределами времени. Что мы слышим, какой контекст? А, судьи не уложились! А, судьи не уважают людей, участвующих в деле! Так, к сожалению, случилось, что большое количество дел, и всем предоставили возможность высказать свою позицию, никого не лишили слова, и никого не лишили права на обжалование судебного акта. И потому до последнего апеллянта  рассматривали.  Я не говорю, что это хорошо. В этом есть определённая наша недоработка, - говорит Елена Пилипенко. -  А ведь если с другой стороны посмотреть – это положительный момент! Судьи готовы, несмотря на личное время, семейную необходимость отправлять правосудие в таких сложных условиях!»

Пока на федеральном уровне решали: будут ли наказывать журналистов за «скандализацию правосудия», а если да, то – как именно, в Совете судей Новосибирской области обещали разобраться с каждым коллегой, который по собственной воле решил закрыть процесс для представителей СМИ. Аргумент -  «я плохо выгляжу» или «без мантии» - больше не является доказательной базой. 

А вот узнать подробности из архивного судебного дела – теперь  почти нереально, так как в соответствии с действующим законодательством собрать нужно письменные разрешения всех участников того процесса, а если их нет в живых – то необходимо получить автограф  от их ныне здравствующих представителей...    Иными словами, после процесса дело, видимо, действительно, канет в Лету.