Василина Воинова: «Клиента логопеда можно узнать ещё в роддоме»

В кабинет к Василине Воиновой детей завозят в инвалидном кресле. «Сначала нужно понять, видит ли тебя ребёнок, слышит ли он тебя, а потом учить говорить», — объясняет логопед. В коррекционной школе №152 она учит внятно и литературно разговаривать детей с диагнозом «ДЦП». Недавно её ученики победили в городской логопедической олимпиаде. Можно ли понять ещё в родильном доме, будут ли у ребёнка проблемы с речью? Когда начинать бить тревогу, если малыш молчит? Зачем обучать молчуна другому языку? В чём опасность планшета в воспитании детей? Как замотивировать человека с серьёзными ограничениями в здоровье сделать невозможное? Об этом специалист по детскому развитию Василина Воинова рассказала «Новосибирским новостям».

— Василина, правда  ли, что уже в  родильном доме можно сказать, что малышу в  будущем понадобится работа с  логопедом?

— Если новорождённый сразу не  закричал, а  начал издавать какие-то мяукающие звуки или молчит  — скорее всего, в  будущем это «логопедический» ребёнок. Для сильного и  звонкого крика ему чего-то не  хватает. Произошёл какой-то сбой в  развитии нервной системы.

— В  каком возрасте ребёнок должен заговорить? Нужно  ли бить тревогу, если речь запаздывает? И  как понять, ребёнок  — просто молчун или есть проблема?

— «Молчал до  пяти лет, а  потом заговорил, и  всё было нормально»  — для меня как для специалиста это из  области фантастики. Даже если ребёнок вдруг заговорил, у  него будут интеллектуальные нарушения.

Дальше уже речь усложняется, появляются распространённые предложения. В  целом вся наша речь состоит из  глаголов. Когда мы планируем что-то, то  говорим: «Я зайду в  магазин», «Я куплю», «Отнесу». Если процесс запаздывает, нужно насторожиться, и  начинать разбираться, почему так происходит, и  принимать меры.

Во  Франции есть методика: если ребёнок не  заговорил до  трёх лет, то его начинают учить другому языку. Не  идёт французский — начинаем учить английский, а  потом присоединим родной. Интересный опыт — ребёнок учит родной как иностранный, но  всё равно начинает на  нём говорить.

Дети рождаются с  возможностью говорить на  любом языке. У  них может запуститься матрица того языка, на  котором говорит семья. Но  важно, чтобы это произошло вовремя.

В  практической работе неговорящий ребёнок в  три с  половиной года  — это уже сверхусилия со  стороны педагога. У человека уже не  такая сильная тяга к  разговору, ребёнок понимает, что покажет жестом  — и  ему дома предмет подадут. Можно не  напрягаться. Сначала логопед работает с  мотивацией к  речи и  только потом запускает речь. Не  будет мотивации  — не  будет речи.

— В  чём может быть причина молчания?

— Нужно смотреть и  разбираться. Нарушение речи  — это всегда нарушения центральной нервной системы. Логопед работает не  столько с  речевым аппаратом, языком, губами, сколько с  головным мозгом. Мы  работаем над формированием новых нейронных связей, которые дают возможность начать говорить, и  постепенно расширяем диапазон возможностей. Делаем речь сложнее, образнее. Чтобы уровень бытовой лексики был не таким: «Дай стакан, возьми кружку», а  «Смотри, какая красивая птица полетела, с  какими разноцветными перьями, и  села в  гнездо».

Возможно, с  ребёнком мало общаются взрослые, или они не  включены в  ребёнка эмоционально. У  меня в  частной практике был мальчик, который не  говорил до  пяти лет, потому что рос с  планшетом. И  речь мы  запускали с  помощью старшего брата, который говорил нормально. У  мальчика не  было каких-то функциональных отклонений при рождении.

И, конечно  же, причина может быть физиологическая. Диагноз «ДЦП» чаще ставят ближе к  двум годам. С  одной стороны, врачам нужно время, чтобы понаблюдать ребёнка. С  другой стороны, к  моменту, когда диагноз выставили официально и  появилась возможность бесплатно подключить специалистов, время может быть упущено.

В  любом случае, если речь запустилась поздно, какие-то интеллектуальные нарушения у  ребёнка всё равно потом будут. Не  стоит тешить себя надеждами, что всё само пройдёт и  само наладится.

— Я  знаю, что у  вас в  коррекционной в  школе №152 учатся ребята с  ДЦП. И  они даже вместе с  вами побеждают в  городских логопедических олимпиадах. Благодаря чему? В  чём специфика работы с  такими детьми? Как вы  понимаете, какие результаты возможны, а  какие, увы, нет?

— ДЦП бывает очень разным. Бывает, что ребёнок на  ножку прихрамывает или кисть руки нерабочая, а всё остальное в  норме  — он  сможет учиться и  в  обычной школе. Бывает, что у  ребёнка сильные гиперкинезы  — патологические непроизвольные движения, поэтому ему трудно правильно произносить звуки, здесь мы  ничего не  сделаем. А  бывают очень серьёзные нарушения: дети-колясочники, безречевые, с  интеллектуальной недостаточностью, когда они не  реагируют даже на  своё имя.

— И  как вы  действуете, если ребёнок не  говорит?

— С  безречевыми детьми мы  используем альтернативные методы взаимодействия: через карточки, через специальное оборудование (логопедический компьютер). Прошу показать какой-либо предмет или действие — если ребёнок не  может двигать руками, он покажет взглядом.

А  бывает, что человеку доступны упражнения только на  слух, так как есть серьёзные нарушения зрения и  всего опорно-двигательного аппарата (ребёнок практически не  двигается, только может повернуть голову). Включаем звуки животных: это котик, это собака, это птица. А это ветер, это снег скрипит, играют музыкальные инструменты. Мы  работаем тогда со  слухом  плюс добавляем тактильных ощущений — массажные мячики. Изучаем строение тела через  тактильность — осторожными поглаживаниями дотрагиваемся и  объясняем ребёнку: это плечо, это правая рука, это левая нога. Он  же слышит и  чувствует.

— И  вот таких ребятишек вы  учите говорить? Можно сказать о  том, что у  вас появилась своя методика?

— Запустить речь в  семь  лет практически невозможно. А  вот речевых детей с  лёгкой интеллектуальной недостаточностью, бывает, получается вывести на  нижнюю границу нормы по  некоторым показателям. Но  это не  значит, что меняется диагноз, — это  то, что доступно именно для этого ребёнка. На  самом деле у  нас в  школе №152  с детьми работает целая команда специалистов: дефектологи, массажисты, логопеды, психологи. Логопеды действуют по  своей рабочей программе в  соответствии с  ФГОС, но  к  каждому ребёнку подбираем свои фишечки.

В  ноябре на  базе нашей школы проходило РМО логопедов Кировского района, и  я  проводила открытое логопедическое занятие. Присутствовали логопеды из  общеобразовательных школ. Они привыкли к  быстрому результату, у  них занятия плотные и  насыщенные. 

Главное  — понимать природу диагноза и  не  ждать быстрый результат. Три года с  учеником писали рука в  руке, ему нравилось, он  все буквы знает, но  написать не  может, хотя руки работают. В  итоге перешли на  клавиатуру, и  он  работает на  клавиатуре. А  другой ребёнок в  куче карточек все буквы покажет, но  если эти карточки ему предложить по  одной  — буквы не  назовёт, он  их  видит только в  массе.

И  вот здесь должен разбираться специалист-коррекционщик, потому что это не  прихоть и  не  каприз. Если ребёнок говорит, что ему душно, когда очень свежо, возможно, что-то с  давлением у  него, нужно остановить занятие, всё проветрить, помочь. Очень внимательно надо относиться к  словам детей.

Фишка в  том, что нужно найти подход. Нет инструкции: работай так со  всеми всегда. Тот  же звук «С» поставить  — ювелирная работа, и  нужно ещё каждому ребёнку придумать, как сделать так, чтобы он  понял, в  какое место ставить язык. Кому-то в  зеркале показать, кому-то ватной палочкой поправить, а  кому-то придумать что-то совершенно особенное. Это отчасти творческая работа.

Я  детский клинический психолог, работала в  психиатрической больнице, мне это помогает. Я  не  боюсь диагнозов, я  смотрю на  ребёнка и  думаю, что он  может — с  этого начинаем.

— Мне всегда казалось, что ребёнок с  ДЦП  — это трагедия. А  вас слушаю и  понимаю, что это просто дети.

— Так и  есть. У  них такие  же потребности. Девчонок нужно наряжать, покупать игрушки, водить на  развивашки. И  относиться к этим детям нужно как к  обычным. Смотреть, что ребёнку интересно. Нужно поискать  то, в  чём он будет выражать себя. Эмилия у  нас любит рисовать  и  очень красиво это делает — где-то кисточками, где-то пальчиками. Многие наши ученики занимаются роллер следж-хоккеем с  нашим педагогом по  адаптивной физической культуре Дмитрием Христовым и  являются чемпионами России! Другие ребята занимаются игрой бочча (игра с  мячом) и  являются многократными чемпионами и  призёрами различных чемпионатов и  кубков. Обязательно ребёнок должен найти самореализацию, найти своё увлечение. Оно может быть любым: от  записи аудиокниг на  диктофон до  спортивных секций.

— Что  бы вы  посоветовали родителям ребят с  ДЦП?

— Не  отчаиваться и  искать. Иногда родители начинают ходить по  кругу — дельфины, кони, бассейн, дельфины, кони, бассейн. А  это уже не  надо — от  коней уже всё взяли. Нужен реабилитолог, например, нужен кинезиолог. Нужен свежий вброс — всё зависит от  степени нарушения. Логопед опять  же постоянно, массажи, ЛФК.

— У  вас не  самые простые ученики, какой отпечаток на  вас накладывает эта работа?

— Я  понимаю, что как педагог должна быть для этих детей очень стабильной. Неважно, что у  тебя происходит, ты  приходишь в  школу на  позитиве, ты  рад их  видеть всегда. Потому что, чтобы была какая-то отдача, нужно, чтобы они хотели к  тебе идти, для этого ты  сознательно держишь себя в  хорошем настроении. Это как-то внутри само регулируется: зашла в  школу  —  всё: настроение хорошее, детей рада видеть. Они  же бегут к  тебе, улыбаются, тормошат.

А  ещё важно не  ждать невероятных результатов, чтобы не  выгореть. Необходимо понимать сложность диагноза, но  делать немножечко больше, потому что —  а  вдруг.