Как распознать рак — мнение специалиста клиники Мешалкина

В список самых распространённых онкологических заболеваний Новосибирска попали рак молочной железы, простаты и желудочно-кишечного тракта. По статистике, злокачественные образования по-прежнему одна из главных причин смерти в России — и во всём мире. Как предупредить и распознать заболевание — «Новосибирские новости» узнали у заведующего научно-исследовательским отделом онкологии и радиотерапии Александра Жеравина.

—  Расскажите о  статистике по  онкологическим заболеваниям у  пациентов, которые обращаются в  клинику Мешалкина. Ведь это не  только сибиряки, но  и  люди из  других стран.

—  Онкологическое подразделение в  клинике является особенным. Мы, действительно, принимаем на  себя пациентов, которые приезжают из  Новосибирска, области, всего сибирского региона  — и  не  только. Мы  также принимаем ближнее зарубежье, дружественные нам страны.

Особенностью является  то, что к  нам поступают пациенты, преимущественно имеющие достаточно выраженные сопутствующие заболевания,  помимо основного онкологического процесса. Это  в  основном  сердечно-сосудистые патологии.

—  Всё чаще врачи говорят о  том, что онкологическим заболеваниям подвержены прежде всего люди пожилые. Грубо говоря, мы  сами доживаем до  своего рака. Почему  же дети тоже болеют и  с  чем это связано?

—  Это заболевания очень редкие, и  как раз за  счёт того, что такие пациенты концентрируются в  определённых местах, центрах  — создаётся впечатление, что в  клиниках большое количество детишек. Это наши главные клиники московские  — онкологический центр  имени Рогачёва, центр  имени  Блохина, которые являются классическими детскими онкологическими больницами.

Мы  вынуждены находить пути решения этих проблем. Пути не  только ранней диагностики и  прогнозирования  — например, будет  ли развиваться злокачественное образование у  какой-то категории людей. Потому что на  сегодня мы  уже знаем, что ряд онкозаболеваний имеет наследственный характер. И  по  отдельным нозологиям мы  видим, что действительно есть наследственные формы рака, в  частности, рак молочной железы. Здесь очень хорошо помогает современная генетическая диагностика, когда мы  выявляем определённые мутации и  можем предсказать, что, действительно, в  этой линии женского поколения может быть это заболевание.

—  Какая онкология встречается чаще всего на  вашей практике, если говорить про клинику Мешалкина?

—  Определённые назологические формы превалируют. В  частности, у  женщин это рак молочной железы. Сразу оговорюсь: мы  не  занимаемся досконально этой областью, потому что в  Новосибирске есть совершенно замечательное подразделение, которое располагается в  онкологическом диспансере, которое полностью перекрывает практически всю потребность в  этом виде помощи  — то, что касается хирургии и  лекарственной терапии.

Среди женщин это самое массовое заболевание. Среди них мы  оказываем помощь уже на  послеоперационном периоде, когда есть необходимость в  проведении высокоточной лучевой терапии. Мы  берём такую категорию больных и  успешно проводим эту терапию.

Помимо рака молочной железы, для мужского контингента актуальным является заболевание предстательной железы. Это уже однозначно возрастная категория пациентов. Они также проходят лечение у  нас.

Очень большая группа больных, страдающая злокачественными заболеваниями желудочно-кишечного тракта.

—  Всегда  ли можно спасти пациента, если он  обратился слишком поздно и  онкологию выявили уже на  поздних этапах  — третьей и  четвёртой стадии?

—  С  пациентами, которые поступают к  нам с  выявленными запущенными стадиями, конечно, ситуация как была сложной, так и  остаётся. Надо сказать, что проблема заключается не  только в  самом онкологическом процессе  — распространённости и  наличии метастазов, а  заключается она и  в  тех осложнениях и  последствиях онкологического прогрессирования, которые, в  общем-то, нарушают функции определённых систем, ограничивают человека в  подвижности, возможности самообслуживания. И  это достаточно серьёзные последствия, которые могут привести к  трагедии, к  финалу. И  в  то  же время, если человек, продолжает жить, существенно ухудшить его качество жизни.

Естественно, есть категория больных, которых, оценив ситуацию и  состояние по  всем органами и  системам, мы  вынуждены переводить в  категорию либо получающих паллиативное лечение, либо получающих симптоматическое лечение. И, к  сожалению, такие пациенты к  нам попадают.

Я  бы хотел сделать акцент на  том, что это демонстрирует тот факт, что направленность на  раннюю диагностику, на  оказание своевременной помощи остаётся краеугольной проблемой. Здесь есть над чем работать и  что улучшать. Поэтому  то, что касается пациентов, которых мы  выявляем на  ранней стадии, мы  проводим специальное высокотехнологичное лечение. Потом эти пациенты проходят контрольные точки обследования  — и  у  этой категории больных перспективы гораздо лучше, потому что они попали к  нам в  руки на  ранних стадиях, когда мы  можем эффективно вмешаться.

—  Если говорить о  науке в  целом и  медицине в  том числе  — она сейчас шагнула вперёд. Если делать акцент на  онкологии, то  здесь хорошо себя проявила таргетная терапия. Есть  ли сейчас проблема с  поставками этих препаратов, и  есть  ли у  нас аналоги, которые выходят на  тот  же уровень, что и  оригиналы?

—  Мы  видим определённый пик развития отечественной фармацевтики, и  благодаря тем шагам, которые делаются в  стране уже не  первый год, мы  имеем возможность работать с  нашими, отечественными препаратами-аналогами, которые несколько лет назад были недосягаемыми для нас. Я  думаю, что в  работе с  иностранными компаниями, которые являются производителями оригинальных препаратов или выводят на  рынок новые высокоэффективные препараты, рано или поздно ситуация закончится, потому что она совершенно ненормальна. Думаю, мы  вернёмся к  нормальным взаимоотношениям с  этими компаниями и  будем иметь возможность дальше проводить клинические исследования, и  те  новые лекарства, которые разрабатываются этими компаниями, будут доступны и  нашим пациентам.